Те люди, которые принадлежат к Церкви лишь по привычке или из послушания традиции, обычно воспринимают Великий Пост – те шесть недель, которые подводят нас к Страстной Седмице и Пасхе – только как время некоторого самоограничения. Условно такое отношение к Великому Посту может быть названо негативным. Нужно отказаться от мясной и молочной пищи, от танцев и других развлечений. Когда-то во
время Великого Поста нужно пойти к исповеди и причаститься.

Другое отношение к Великому Посту мы встретим у тех, кто принадлежит к Церкви не по благочестивой инерции, а ищет сознательной и разумеющей веры. Такие люди не смогут не заметить, что во время Великого Поста, прежде всего, меняется сам стиль богослужебного самовыражения Церкви. Было бы ошибочным видеть в этом стиле лишь обращённый к нам призыв к покаянию и исправлению, хотя и это с несомненностью входит
в богослужебную тематику великопостного времени.

Но миссия Церкви в мире состоит не в том, чтобы обличать людей и звать их к исправлению – с этой задачей могла бы справиться любая из многочисленных систем моральной философии. Церковь же вновь и вновь являет нам основную истину новозаветного откровения – быть христианином означает пережить чудо рождения к новой жизни и уже здесь, на земле, ощущать себя гражданином явленного нам Христом Царства Божьего. Соответственно с этим Великий Пост, для православного христианина, есть, с одной стороны, время светлой печали и, одновременно с этим – трудное, отмеченное подвигом, странствие к прекрасной цели – к празднику
Воскресения Христова, к Святой Пасхе.

Почему мы назвали великопостное время временем светлой печали? Мы испытываем печаль потому, что сознаем, что мы, подобно евангельскому блудному сыну, ушли из Отчего дома в далёкую страну, что мы не сохранили, в нашей суетной и рассеянной жизни, той чистоты крещальных одежд, в которые мы были облачены, когда вступали в Церковь. Нужно стряхнуть с себя то состояние оцепенения, ту рутину повседневности, которые внушают нам, что жизнь падшего мира – в нас самих и вокруг нас – есть единственная из возможных форм жизни. Затосковать по иному образу жизни, тому, который явлен нам в Евангелии и в опыте святых и подвижников и значит приобщиться к этой светлой печали, которая есть начало духовного обновления. Печаль эта светла потому, что мы знаем – Бог принимает нас, возвращающихся к Нему, с той же любовью и готовностью простить нас, как принял блудного сына отец евангельской притчи. Поэтому центральной темой всего великопостного времени становится это таинственное
соединение печали и надежды, тьмы и света. Бог сделал меня Своим храмом, но этот храм нуждается в очищении и обновлении и я верю и надеюсь, что Бог поможет мне в этом.

На вечерне в Прощёное воскресенье, с которой начинается Великий Пост, мы слышим слова “великого прокимна” – слова и скорби и надежды одновременно: “не отврати лица Твоего, потому что я скорблю! Скоро услышь меня, обрати внимание на душу мою и избавь ее”.

Великий Пост длится 40 дней. Мы знаем, что 40 лет продолжалось шествие избранного народа из египетского рабства в землю обетованную. 40 дней постился в пустыне Христос, прежде чем выйти на Свое служение Слова и Жертвы: Безгрешный Сам, Он давал нам пример обновления через Пост. И для нас это – сорокадневное шествие к свету Святой Пасхи, ибо праздник Воскресения Христова – не просто великий, пусть
величайший, из всех праздников церковного года, а сама сущность и сердцевина нашей веры. Без непреложной веры в то, что во Христе оказались побеждёнными не только грех, но и
мнимое всесилие смерти, проповедь Евангелия теряет свой смысл – ибо к чему обновлять и возрождать то, что все равно обречено на смерть, распад и забвение? Именно поэтому говорит апостол Павел, что “если Христос не воскрес, то вера наша тщетна”. Но явленным нам в подвиге веры чудом Воскресения живет и дышит
каждое слово христианского благовестия и свет грядущей Пасхи озаряет собой великопостные дни.

Прот. Виктор Потапов