Митрополит Антоний Храповицкий

В недели, между св. Пасхою и неделею Всех Святых предлагаются чтения из Евангелия от Иоанна.

Это Евангелие содержит в себе только несколько событий из земной жизни Христовой, но зато много речей Его. События же в четвертом Евангелии изложены подробно и картинно.

Таково же и назначенное к воскресному чтению в храме исцеление слепорожденного, о каковом событии достойна внимания каждая частность.

Почему Господь не ограничился своим всемогущим велением, а приказал слепорожденному пойти к купели Силоамской и умыться, чтобы потом прозреть? Ответ на это заключается в том, что слепорожденный должен был показать свое послушание Таинственному Собеседнику, которого он знал только Имя, но не Его Божественное достоинство.

Что же побудило его исполнить послушание, указанное ему Христом, идти к далекой Силоамской купели, помещавшейся под горой?

Несомненно повелительный величавый голос Христов создал в душе его священный трепет и пробудил смутную надежду.

Чтобы укрепить эту надежду, Господь не сразу его исцеляет, как исцелял людей в других случаях, но творит брение от плюновения Своего и, помазав этим брением его очи, испытывает его послушание и посылает умыться к Силоамской купели.

Была суббота и иудеи обрадовались не благодеянию Божьему, а возможности придраться ко мнимому нарушению субботнего покоя Иисусом Христом.

Это был не единственный случай таких недобросовестных придирок ко Спасителю. Из другого повествования Евангелия мы знаем, что народ иудейский понимал подлинный смысл субботнего покоя и, когда Господь обличил некоего начальника синагоги за подобную же придирку, то, “когда говорил Он это, все противившиеся Ему стыдились, и весь народ радовался о всех славных делах Его” (Лук. 13:17).

Иное дело здесь при исцелении слепорожденного, когда иудейская злоба уже созрела на убиение Спасителя, и не только не смягчилась при виде несомненного чуда, коему подобного не было от века (9:32), но приняла характер крайнего ожесточения, соединенного с лукавством и лицемерием.

Последнее сказалось в том, что враги Христовы решили разыграть сцену формального правосудия с допросом свидетелей, позвали родителей прозревшего юноши и ставят им формальный допрос: - И спросили его, как он прозрел? Его ответ: "Человек, называемый Иисус, сделал брение, помазал глаза мои, и сказал мне: "Пойди на купальню Силоам и умойся"; я пошел, умылся и прозрел" (Ио. 9:11.

Тогда некоторые из фарисеев говорили: "Не от Бога этот человек, потому что не хранит субботы." Другие говорили: “Как может человек грешный творить такие чудеса? И была между ними распря.”

Запросили родителей прозревшего, но они дали ответ уклончивый, "потому что боялись иудеев, ибо иудеи сговорились уже, чтобы, кто признает Его за Христа, того отлучать от синагоги."

Отсюда ясно, что только слепорожденный не знал своего Исцелителя, а окружающие Его уже догадались, что это был Иисус Христос; и вот они в злобном замешательстве "вторично, призвали человека, который был слеп, и сказали ему: "воздай славу Богу; мы знаем, что человек тот грешник... А потом снова спросили его, что сделал Он с тобою, что отверз твои очи?"

Они непременно хотели услышать что-либо о нарушении Христом субботы.

Исцеленный уже понял недоброжелательство к Исцелителю и он из допрашиваемого, делается сам обвинителем и отвечает им: "Я уже сказал и вы не слушали; что еще хотите слышать? Или и вы хотите сделаться его учениками?"

Очевидно, в этом споре выяснилось и для слепорожденного то, чего он раньше не знал; теперь он знает, что исцеливший его "человек по имени Иисус" и есть тот знаменитый чудотворец, о котором шла молва по всему иудейскому народу.

Однако, такой смелый ответ в вопросе нищего слепца привел его врагов в негодование и окончательно лишил их чувства правды, а когда слепорожденный уже прямо укорил их в таком ожесточении и выразил им вполне здравое суждение: "Мы знаем, что грешников Бог не слушает, но "кто чтит Бога и творит волю Его, того слушает... Если бы Он не был от Бога, то не мог бы творить ничего."

Так начавшийся допрос под знамением внешнего правосудия, но при внутренней злобе оканчивается грубым насилием: "во грехах ты весь родился и ты ли нас учишь, и изгнали его вон" (Ио. 9:34).

В этом сравнительно подробном повествовании Евангелиста сказалось превосходство непредубежденного народного разума над лицемерным богословствованием и при-творным правосудием, которое, будучи обличено, обнаруживает произвол и жестокость лицемеров и уже явно пренебрегает правосудием.

Теперь Спаситель, встретив исцеленного, уже прямо открывает ему Себя, как недавно в беседе с Самарянкой: "ты веруешь ли в Сына Божия?" и на вопрос исцеленного отвечает ему совершенно прямо: "и видел ты Его и Он говорит с тобою" (Ио. 9:37). Господь удостаивает его прямого, не прикрытого откровения за его решимость умереть за Христа.

Все эти повествования Евангелиста Иоанна убеждают нас в том, насколько угодно Богу и Христу бесстрашное исповедание веры.

И вот такому бесстрашию должны научиться наши современники, взамен того двоедушия по отношению ко Христу, уподобляясь недостойным родителям слепорож-денного, дорожа, подобно им, своей дружбой с современными иудеями и с прочими врагами Христа.